С приходом войны учёных из Москвы эвакуировали в августе-октябре 1941 года. Практически весь Институт языка и письменности оказался в Узбекистане. Д.Н. Ушаков сообщал позже об этом путешествии в письме к Г.О. Винокуру: "Вы были свидетелем нашего скоропалительного отъезда в ночь на 14/Х. Как мы ехали? Казалось, что плохо (тесно, спали вроде как по очереди…) Два раза в пути, в Куйбышеве и Оренбурге, нам по какому-то распоряжению выдали хлеба по огромной буханке на человека. Сравнить это с той массой горя, страданий и жертв, которые выпали на долю тысячам и тысячам других! В нашем поезде один вагон — академический, другие: "писатели", киношники (с Л. Орловой — сытые, избалованные нахлебники в мягком вагоне)…"
С.И. Ожегов остался в Москве. Он разработал и читал студентам пединститута курс русской палеографии, дежурил в ночных патрулях, охраняя Институт русского языка. В эти годы Ожегов исполнял обязанности директора Института языка и письменности.
В 1947 году Ожегов занялся своим детищем — "Словарём русского языка". 1-е издание этого ставшего ныне классическим "тезауруса" вышло в 1949 году и сразу же обратило на себя внимание. С.И. Ожегов получал сотни писем с просьбами прислать словарь, объяснить то или иное слово. Учёный никому не отказывал.
"… Известно, что пролагающий новую дорогу встречает много препятствий", — писал знаменитый предок Ожегова Г.П. Павский. Так и Ожегов не только удостоился заслуженных похвал, но навлёк на себя и тенденциозную критику. 11 июня 1950 года газета "Культура и жизнь" опубликовала рецензию некоего Н. Родионова с весьма показательным названием "Об одном неудачном словаре". Ожегов написал ответное письмо редактору газеты, а копию послал в "Правду". В 13-страничном послании нет ни малейшего стремления унизить горе-рецензента. Учёный предъявлял ему обоснованно жёсткую, корректную, научную аргументацию и в итоге одержал победу. При жизни Ожегова Словарь выдержал восемь изданий; каждое он тщательно дорабатывал.
○ О.В. Никитин "Московский журнал" 1 августа 1999
Journal information